Приехав в первый переселенческий лагерь, мы с мужем нежданно-негаданно получили новую фамилию. Несмотря на наши возражения, нам присвоили фамилию в том виде, как она записана в заграничных паспортах, и звучала она теперь вместо Шифнер – Зифнер.

- Нет проблем, - улыбнулся чиновник. – Когда вы приедете в Кёльн, в специальном учреждении ошибку исправят.

Вооружившись переведёнными и заверенными документами, мы уверенно направились в нужную контору в Кёльне. Тамошняя чиновница нас шокировала, сообщив, что мы должны продолжать жить в Германии с искажённой фамилией, но уже в другом варианте - Чифнер.

 Причина заключалась в том, что я, как иностранка, имею право только на ту фамилию, которая записана в моём заграничном паспорте.

Чуткие чиновники позаботились о том, чтобы у нас с мужем была одинаково искажённая фамилия, заодно изменили фамилию его родителям, чтобы в семейной книге не было разночтений. С подобным решением мы не могли смириться и направились к начальнику за разъяснением. Встретил он нас очень радушно. Словно предвкушая приятную беседу, вальяжно развалился в удобном кресле, предложил и нам присесть. Вдруг мы заметили возле кресла начальника огромную собаку и оцепенели от страха. Грозный страж не проявлял агрессии, а лишь внимательно поглядывал в нашу сторону. Муж осмелел и пожаловался на несправедливое отношение к нам.

- Я вас понимаю и даже сочувствую, но таковы наши законы, - отозвался чиновник. - Так что, правильную фамилию вы никогда не получите. Единственный шанс вы, конечно, имеете, - подсказал он. – Вам надо развестись.

Непоколебимый в своей правоте, он гордо приподнялся с кресла, показав, что аудиенция закончена. Собака приподнялась вслед за ним. На её бесхитростной физиономии как будто было написано популярное немецкое выражение: «Тут мир ляйд, то есть сожалею».

Мы не последовали совету чиновника, но сумели добиться своей правильной фамилии, благодаря настойчивой переписке мужа с вышестоящими организациями.