По всем признакам появившийся у нас недавно дома котёнок был котом, и назвали мы его Тимофеем. Пока это рыжее, пушистое создание оставалось в стадии детства, проблем у нас не было, за исключением порванных штор и обоев. Мы понимали, что все эти напасти временны. Мол, Тимошка повзрослеет, поумнеет, и тогда для нас наступит покой.

В один прекрасный день Тимофей, почувствовав себя взрослым, завопил. Его душераздирающие вопли сопровождались прыжками и кувырканиями по полу. Одна наша знакомая, увидев такое представление, уверенно поставила диагноз Тимошке, что он вовсе не кот, а кошка. Мотивировала она тем, что её Мурка регулярно устраивает подобные концерты, когда требует кота.

Ну, кошка так кошка. Имя мы ей быстро изменили на Тинку. Теперь надо было её успокоить, но существовал в этот момент один способ – найти ей подходящего кавалера. Выбор пал на кота Маркиза, который несколько лет проживал у наших родственников. Это был матёрый кот, закоренелый холостяк, никогда не знавший кошек. Встретил он нашу Тиночку недружелюбно, свирепо завыл и загнал её, дрожащую всем тельцем, в дальний угол комнаты. Пришлось невесту выручать и нести домой, «не солона хлебавши». Два дня кошка вела себя спокойно, видимо, пребывала в шоке после знакомства с Маркизом. И вдруг снова завыла. Соседка, проживающая в квартире напротив, посоветовала нам потерпеть.

– Подумаешь, кота ей надо, - сказала она, с укором глядя на нашу кошку. – Мы вон со взрослой дочерью давно без мужиков живём. И ничего,  терпим.

Про наши проблемы прослышала другая соседка и предложила в помощники своего кота.

- Наш Барсик, хоть и в годах, но своё дело туго знает. Его приглашают к кошкам во всей округе, – уверяла отзывчивая женщина.

Другого выбора у нас не было, пришлось согласиться. Барсик, несмотря на солидный возраст, выглядел импозантно. Это был крупный пушистый кот с чёрно-белым окрасом. Оказавшись в чужом доме, он не растерялся. Как будто бы зная, что от него ждут, уверенно направился к кошке.

Тинка была явно озадачена, горький опыт общения с Маркизом припомнился ей. Испугавшись возможной агрессии со стороны нового кавалера, она опрометью убежала в другую комнату. Но Барсик проявил настойчивость, догнал беглянку, схватил крепко за холку и уверенно, с большим профессионализмом взялся за дело. К вечеру влюблённые притомились от бурных оргий. Уставившись друг на друга томным взглядом, они тихо сидели, будто размышляя, продолжать ли дальше. Мы решили, что достаточно. Оправдавшего наши надежды кавалера с благодарностью вернули соседям и успокоились, но ненадолго. На следующий день Тинка вновь заорала. Она мяукала так жалобно и протяжно, что я не выдержала и пошла к соседям за их питомцем. На этот раз они воспротивились:

- Барсик всю ночь напролет донимал нас своими воплями. Пришлось прогнать его на балкон, чтобы охладить разбушевавшуюся в нём страсть.

После долгих уговоров я выпросила кота. Это свидание для новоиспеченных любовников оказалось последним, несмотря на упорные попытки Тинки разжалобить нас.

Прошло время, кошка успокоилась, стала хорошо кушать и много спать. По её округлившимся бокам было понятно, что она ждёт потомство. Ближе к предполагаемому сроку родов я приготовила ей ложе из большой коробки.

Всё произошло неожиданно. Выхожу я как-то из ванной комнаты, а у дверей стоит Тинка с ввалившимися боками и жалобным мяуканьем призывает идти за ней. Она медленно подошла к коробке и остановилась в нерешительности. Там копошились четверо слепых, беспомощных котят. Трое из них были чёрно-бело-рыжие и один ярко-рыжий. Кошка ласково тёрлась о мои ноги, как бы доверяя мне судьбу своего первого потомства.

Вскоре у котят открылись глазки, но они всё ещё держались возле своей юной матери, с наслаждением посасывали её молочко. Рыжий котенок был самым бойким. Он первым начал выпрыгивать из коробки вслед за кошкой, которой время от времени и самой надо было подкрепиться. Рыжик громко и жалобно пищал, призывая мать вернуться. Иногда она возвращалась, брала котенка за холку и приносила его ко мне на кухню. Поместив крикуна в центре комнаты на полу, Тинка начинала ходить за мной по пятам. Она заглядывала мне в глаза, как будто пытаясь донести до меня смысл своего маневра: мол, накорми меня, а потом я успокою своего котёнка. Впрочем, не всякая пища её устраивала, и только свежая рыбка действовала безотказно. Наевшись вдосталь, она тут же разваливалась возле Рыжика, а тот с жадностью хватался за сосок. Долго она его не баловала, через пару минут кошка направлялась к остальным котятам, Рыжик, попискивая и переваливаясь с боку на бок, следовал за ней.