Начиная с 90-х годов, в России цензура исчезла, и сразу на полках книжных магазинов появилась масса разнообразной литературы, что на первых порах казалось прогрессом. Вскоре у многих образованных людей возникло разочарование. Свободный книжный рынок притянул к себе дельцов, которые решили на доверчивости покупателей делать деньги. Самоучки-лекари изуверскими способами предлагают вылечить все болезни, шарлатаны в обличиях академиков переворачивают научные теории с ног на голову.

К таким же псевдо изысканиям я бы отнесла «Новую хронологию» А.Т Фоменко. Для тех, кто сомневается, предлагаю выдержки из статьи Сигурда Шмидта «Феномен Фоменко» в контексте изучения современного общественного исторического сознания»
 В основе статьи – доклад, который был зачитан 1 февраля 2003 года на заседании XV научной конференции, организованной кафедрой источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин Историко-архивного института Российского государственного гуманитарного университета «Источниковедческая компаративистика и историческое построение» в честь профессора Ольги Михайловны Медушевской.
«Новую хронологию» (далее: НХ) математика академика А.Т. Фоменко и его сотрудников рекламируют как «сенсационную концепцию новой хронологии древности и средневековья» — об этом читаем на переплете книги Г.В. Носовского и А.Т. Фоменко 2002 г. «Какой сейчас век?» За последнее десятилетие в нашей стране никакая другая концепция в области истории не имела подобной рекламы в печати, теле- и радиопередачах и не вызывала такой заметный общественный резонанс, столько откликов ученых разных специальностей, — тем самым, сочинения А.Т.
Фоменко (далее: АТФ; аббревиатура, принятая в изданиях соответствующей тематики) и его сторонников и суждения об этом (от апологетических до разоблачительных) в средствах массовой информации и в научных изданиях обретают значение исторических источников, имеющих самостоятельное значение при ознакомлении с состоянием общественного сознания и особенно историознания России рубежа веков.
НХ опирается на соображения Н.А. Морозова, зародившиеся у него еще в конце XIX в., в период долголетнего заключения в тюрьме за революционную деятельность, когда узник начал размышлять о несоответствии датировок событий в Библии и доступных ему астрономических данных. Обратил он внимание и на повторяющиеся совпадения событий и их продолжительности на протяжении достаточно длительного времени и на достаточно обширной территории, что допускает отождествление «исторических» лиц, живших, как принято обычно полагать, в разные эпохи (Юлия Цезаря и Юлиана Отступника и др.), передатирование и иную расшифровку событий: так, прототипом Иисуса назван известный христианский «святой» Василий Великий (имя его и означает царственный), подвергнутый казни в 368 г., и не распятию, а столбованию, т.е. посажению на кол, откуда его сняли, когда исполнилось предсказание о лунном затмении, и он прожил еще одиннадцать лет.
Предполагал Морозов и фальсификацию сочинений античных авторов (Цицерона и др.) в средние века и т.п. В 1907 г. Морозов издал книгу «Откровение в грозе и буре», где автором Апокалипсиса признавал не евангелиста Иоанна (Иоанна Богослова), а знаменитого церковного проповедника III-IV веков Иоанна Златоуста, архиепископа Константинополя, описавшего впечатление от страшной грозы, пронесшейся над островом Патмос в 395 г.
Историко-хронологические построения Морозова были изложены в семитомном труде, получившем по предложению издательства наименование «Христос» (авторское название — «История человеческой культуры в естественнонаучном освещении»), вышедшем, правда, лишь, в 1924-1932 гг. Уже восьмидесятилетним, в 1934 г. Морозов стал вырабатывать новый взгляд и на историю русского средневековья.
Н.А. Морозову доступны были гениальные прозрения (о строении атомов, о существовании нейтральных химических элементов и пр.), что отмечено академиками С.И. Вавиловым и И.В. Курчатовым. Морозов способен был к масштабным обобщениям и тонким наблюдениям (даже, как выясняется, о современной общественной жизни, когда заметил в шутливых стихах еще 1918 г.: «Записалася / Русь марксистскою, / А осталася / Монархистскою»).
Однако он явно не чужд был увлечению фантастическими идеями и склонен был к проектам по меньшей мере странным и практически труднореализуемым. Так, в письме к председателю Совнаркома В.И. Ленину от 11 августа 1921 г. Морозов писал не только о своей работе «по приложению астрономии к истории», ниспровергающей «всю древнюю хронологию, особенно теологическую», но и о «проекте нового упрощения русской орфографии, в основе которой лежит замена точки более бросающимся в глаза значком вроде звездочки, (которая уже и теперь является значком Республики) и соответственно уничтожения заглавных букв, становящихся излишними, что сокращает типографские кассы и пишущие машины вдвое; а собственные имена взамен заглавных букв можно писать с обязательным ударением, что сразу устранило бы неправильное чтение и иностранных фамилий и других собственных имен».
Историко-хронологические построения Н.А. Морозова изначально заинтересовали лишь тех, кто искал пути обоснования мысли о легендарности Иисуса Христа. Математические выкладки Морозова, ставшие основой его исторической «концепции» и лингвистических построений были подвергнуты решительной критике знаменитым математиком А.А. Марковым еще в статье 1916 г. в «Известиях Академии наук».
Как и в дореволюционные годы, построения Морозова и на рубеже 20 - 30-х годов XX в. не были восприняты серьезно учеными и гуманитарных, и негуманитарных специальностей (а историк Н.М. Никольский даже заметил по поводу первого тома «Христа», что труд этот представляет интерес «скорее для психиатра», чем для историка, но из уважения к жизненному подвигу и научным заслугам видного общественного деятеля, избранного в 1932 г. почетным членом Академии наук СССР, не подверглись критике в тех формах, которые приняты были в годы «тоталитарного» режима.
Интерес к «историологическим» воззрениям Н.А. Морозова был в 70-е годы возрожден видными молодыми математиками Московского университета М.М. Постниковым и вслед за ним A.T. Фоменко и некоторыми их коллегами. Они пытались эти воззрения развивать, используя и новейшую литературу, и методику в области точных наук, и современную компьютерную технологию. Обращались и к историко-филологическим трудам XX в., но преимущественно скептической тенденции, где обосновывались сомнения в датировке и происхождении памятников истории и культуры, в возможности применения тех или иных методик датирования и изучения памятников прошлого, и особенно в достоверности отображения или сохранения следов тех или иных исторических явлений — событий (в частности, военных действий), поступков «исторических» лиц, обстоятельств их кончины.
Однако в начале 80-х годов М.М. Постников и А.Т. Фоменко «переругались» (определение Ю.М. Лотмана 1982 года, и дальнейшее публичное развитие НХ (и особенно ее популяризации) связано с именем Фоменко и привлеченных им сотрудников.
Согласно НХ, противостоящей традиционной хронологической концепции истории, известные нам события древности и почти всего средневековья, происходили не ранее второго тысячелетия нашей эры, а памятники истории и культуры, свидетельствующие о них, являются подделками XV - начала XVIII в., и там смещены не только датировка, но и сведения об «исторических» лицах и территориях, и явственно обнаруживаются «династические параллелизмы».
Так, произведения античных авторов на древнегреческом и латинском языках выдаются за дело рук мастеров культуры эпохи Возрождения, так же как и античные статуи, а древнегреческий философ Платон (V-IV в. до н.э.), живший в III в. н.э. философ Плотин и византийско-итальянский гуманист XIV-XV вв. Плетон — якобы одно и то же лицо, что явствует и из близкого созвучия их имен; и вообще «античные» события «являются фантомными дубликатами, отражениями средневековых оригиналов»[13] (под «фантомом», как известно, понимаем причудливое явление, призрак); Вифлеемская звезда, возвестившая о рождении Иисуса Христа, — вспышка сверхновой звезды в 1054 г., а распят Иисус был на горе у Царьграда (Константинополя) на берегу пролива Босфор. Именно там, мол, был основан первый Рим в X-XI вв. нашей эры, а уже в XIV в. основали его «филиал» — Рим в Италии.
При этом особенно подчеркивается роль предков нынешних россиян в ранних событиях мировой истории и указывается на «сдвиг» более чем на 400 лет в русской истории, так как «события 940-1200 гг. практически полностью аналогичны событиям 1350-1610 гг.», и «средневековая Монголия и Русь есть два названия многонационального государства, раскинувшегося на территории, примерно совпадающей с Российской империей начала XX века», и «это государство иноземные захватчики никогда не завоевывали»[14]. Формулируются помимо прочего гипотезы, будто Великий Новгород —это город Ярославль на Волге, а Ирландия в определенный период отождествляется с Россией; Куликовская битва, мол, происходила в центре нынешней Москвы, а московский князь Димитрий Донской и Тохтамыш — одно и то же лицо (и В.А. Кучкин имел основания озаглавить свою язвительную статью: «Новооткрытая битва Тохматыша Ивановича Донского (он же Дмитрий Туйходжаевич Московский) с Мамаем-маминым сыном (на московских Кулижках)». Оказывается, и Иван Грозный — не реальный человек, а «сумма» нескольких отдельных царей. Остальные «галлюцинации на мотивы русской истории» (определение академика Л.В. Милова в том же жанре фантастики, выдаваемой за научную. А историческая география — по определению другого академика А.А. Зализняка — становится «наукой о массовых путешествиях городов и стран по лику земли».
Материалы, доказывающие научную неосновательность НХ, объединены были в книгах 2000 г. издания: «История и антиистория: критика «новой хронологии» академика А.Т. Фоменко» (издательство «Языки русской культуры»), где напечатаны материалы научной конференции на Историческом факультете Московского университета в декабре 1999 г. и некоторые другие (в том числе и более ранние по времени публикации), причем труды не только историков и филологов, но и математиков, физиков и астрономов. Эти же и сходные по тематике материалы объединены в Сборнике Русского исторического общества «Антифоменко» (т. 3 (151); там же помещена и библиография работ 1977-2000 гг. с критикой НХ. В 2001 г. издательство «Языки славянской культуры», поскольку тираж издания 2000 г. был быстро распродан и рецензии на книгу появились во многих СМИ, подготовило «издание второе дополненное» под заголовком «История и антиистория:
Критика «новой хронологии» академика А.Т. Фоменко: Анализ ответа A.T. Фоменко». О разборе Г.В. Носовским и А.Т. Фоменко статьей первого издания этого сборника см. статьи М.Л. Городецкого и А.Д. Зализняка.
В издании «Отчет Российской Академии наук в 2000 году: Важнейшие итоги» в разделе об исторических науках сочли необходимым сообщить также о том, что «проведен систематический критический анализ новой концепции всемирной истории (так называемой «новой хронологии»), которая развивается в трудах академика A.T. Фоменко. В сборнике «История и антиистория» ученые разных специальностей, профессионально связанные с кругом проблем исторической хронологии, показали полную научную несостоятельность построений Фоменко».
Однако эти полезные издания сочинений действительно научно квалифицированных авторов в скромных мягких обложках теряются среди многообразия книг А.Т. Фоменко, Г.В. Носовского и других в твердых переплетах, с зазывными названиями, с изображениями знаменитых лиц или исторических памятников.
Особенно существенно то, что пропагандисты НХ намеренно уклоняются от ответов на возникающие у критиков их концепции вопросы: кто же из современников или близких предшественников обосновавшего общепринятую историческую хронологию французского гуманиста Скалигера, жившего в XVI - начале XVII в., а так же из современников первых двух царей Романовых, могли создать те памятники, которые ранее все относили к более отдаленному периоду истории? А ведь они сами же подчеркивают то, что это очень трудоемкая деятельность, требующая как специальной подготовки, так и немалого времени, когда характеризуют процесс работы образованнейшего знатока античности в эпоху Возрождения Поджо Браччолини, якобы сочинявшего труд, приписываемый древнеримскому историку Тациту. Если античные памятники письменности созданы знаменитостями эпохи Возрождения (причем в разных европейских странах), зачем всем им понадобилось утаивать результаты своего мастерства — и это в век распространения переписки между гуманистами, но в то же время соперничества в славе? И где нашли столько высокоодаренных и широко образованных знаменитостей? не говоря уже о памятниках изобразительного искусства, предназначенных (и нередко еще в мастерской автора) для публичного обозрения, или о подразумевающей коллективное участие работе по созданию памятников архитектуры! Скалигер, видимо, оказался в сговоре помимо великого астронома Кеплера и с другим младшим своим современником Шекспиром, действия драм которого происходят и в Древней Греции, и в Древнем Риме! А кто, когда, под чьим руководством мог произвести повсеместно множество предметов каждодневного обихода, относимых обычно к эпохе античности и раннего средневековья? И оставалось ли вообще время (не говоря уже об умении и желании) у людей XVI-XVII вв. на массовое производство подделок под старину, столь отличных (и по внешнему виду, а зачастую и по предназначению) от тех, которые были им нужны в повседневной жизни? И как можно было организовать доставку сих многообразных фальсификатов на отдаленные территории, да еще закопать их, чтоб было чем заняться археологам нового времени? Стоило ли расставаться и с монетами из драгоценных металлов, да и вообще чеканить монеты, не имевшие реального хождения на рынке? и т.д., и т.п.
Без приведения данных об организации системы массовой индустрии подделок, тем более массовой же их перевозки, опрокидывается вся конструкция НХ. Об этом писали едва ли не все ученые-гуманитарии, выступавшие с критикой НХ: применительно к отечественной истории особенно сокрушительны язвительные статьи академиков А.А. Зализняка и В.Л. Янина, о древностях Средиземноморья — статья Г.А. Кошеленко.
Однако конструкторы НХ цинично утаивают от массового читателя своих сочинений суть подобных критических замечаний, заведомо зная, что познакомиться с ними можно лишь в сравнительно малотиражных (хотя и высокоавторитетных в научном мире) изданиях; уклоняются они последние годы и от открытого устного диспута с оппонентами.
Невероятность НХ очевидна всякому историку. Да и любой более или менее вдумчивый человек заметит, наблюдая не только экспонаты музеев, но и окружающее нас (и прежде всего старинные здания, их интерьер), что невозможно было шестьсот-четыреста лет назад организовать повсеместно столь массовую индустрию подделок и их перевозки.
На многочисленные фактические ошибки и недостаточное овладение современной исследовательской методикой указано уже в обстоятельных (и во многом очень привлекательных остроумной формой изложения) работах авторитетнейших специалистов, среди которых академики — языковед А.А. Зализняк, историки Л.В. Милов, B.C. Мясников, В.Л. Янин, математик С.П. Новиков, физик В.Л. Гинзбург. В рекламных аннотациях к изданиям «фирмы Фоменко» неизменно декларируется, что книги их предназначены «для самых широких кругов читателей, интересующихся применением естественнонаучных методов в гуманитарных науках». А.А. Зализняк убедительно показал, что это дезинформация и используются в изданиях последних лет, рассчитанных на широкую публику «обычные гуманитарные методы». Последнюю свою статью «Принципы полемики по А.Т. Фоменко» А.А. Зализняк заключает фразой: «Итак, математическая непреложность «нового учения» есть фикция. Что же касается гуманитарной составляющей этого учения, то ее уровень находится ниже всех принятых в гуманитарных науках норм». Методологическая несостоятельность концепции АТФ и критики использования естественно-научных методов в трудах историков (и прежде всего археологов), «дикий произвол» в отборе и толковании исторических явлений и особенно в области филологии, убедительно показаны в статье скончавшегося в 2000 г. философа и методолога науки С.В. Илларионова, опубликованной посмертно в № 6 журнала «Вопросы философии» за 2002 г.
Поэтому дополнять их соображения новыми указаниями на ошибки, неточности, подтасовки фактов, беззастенчивое жульничество в печатной продукции сочинителей НХ, пожалуй, уже и ни к чему. Хотя, занимаясь более шестидесяти лет изучением истории России времени Ивана Грозного, я мог бы детально продемонстрировать нелепость суждений их об этой эпохе, а также неосведомленность об исторических источниках той поры и о массиве литературы, посвященной периоду правления Ивана Грозного.
Отмечу лишь то, что сочинители НХ опираются, по существу, на исторические и историко-географические представления того времени, когда творил сам Н.А. Морозов. А с тех пор ведь значительно обогатились возможности исторических наблюдений, расширились междисциплинарные научные взаимосвязи. Теперь можно уже выявлять воздействие географического и даже космического факторов на общество как в строго локализованном секторе, так и в сравнительно узких хронологических рамках; усовершенствовались приемы исследования демографических показателей, сведений о повседневной жизни, микроистории в отдаленные эпохи и опознания реликтов их в последующее время (в языке, в обычаях, в понятиях об экологии и имагологии, в социальной психологии); изменились кроме того и понятия о шкале ценности исторических источников, т.е. всего того, что может источать информацию, полезную для историка: фрагменты орудий труда и остатки пищи оказываются подчас интереснее для историка (и особенно этнолога), чем драгоценные художественные изделия, а свидетельства о миграции (людей и предметов обихода, и того, что относим к фауне и флоре) важнее преданий о подвигах и афоризмов «исторических» деятелей.
Ученого, занимающегося отечественной историографией, некоторые приемы рассуждений в сочинениях, обосновывающих НХ, возвращают даже в докарамзинскую эпоху развития исторической мысли и в дошлецеровский период обращения с летописными текстами. Именно подобного рода наивные предположения этимологического характера (о происхождении географических имен, звуковом сходстве имен и фамилий) находим в памятниках историографической самодеятельности второй половины XVIII в.: когда, объясняя происхождение названий верхневолжских городов Решма и Кинешма, обращались к фольклору и ссылались на восклицание персидской княжны, брошенной Степаном Разиным в волжские волны (не говорим уже о том, что Разин не доплыл до этих мест, и персиянка вряд ли успела овладеть русским языком).
А беспомощность (и в то же время самоуверенность) в прочтении летописных текстов явственно заметна, к примеру, при обращении к ним для обоснования версии, будто бы «в эпоху Куликовской битвы Москва еще только-только создается». На с. 401 книги «Какой сейчас век?» читаем: «Лишь после (выделено в книге. — С.Ш.) Куликовской битвы, то есть лишь в конце XIV века, Дмитрий Донской, стал отстраивать Москву, что и говорит летописец прямым текстом: «Князь великий Дмитрий Иванович заложи град Москву камену и начаша делати безпрестани». Авторам невдомек, что речь идет о начале строительства белокаменного кремля вместо прежнего деревянного; «градом» же, «городом» еще и в начале XX в. называли именно Кремль. Остатки прежнего Кремля из толстенных бревен давно обнаружены археологами, и об этом напечатано в работах, упомянутых в «Литературе» к изданию книги 2002 года.
В данной работе «феномен Фоменко» рассматривается не в плане развития научной (или антинаучной) мысли, а как явление (и даже комплекс явлений) современной нам общественной жизни. Тем самым под «феноменом Фоменко» разумеется не столько сочиненное А.Т. Фоменко и его сторонниками, сколько массовое тиражирование таких сочинений и — главное — ставшее массовым доверие к этой наукообразной продукции, к геростратизму по отношению к прошлому, причем в масштабах как глобальной истории, так и истории своей страны. А это обретает для ученых интерес не только в плане историографическом (подразумевая под историографией также систему изучения истории и распространения исторических знаний, но в большей мере в плане изучения общественного сознания и социальной психологии.
Историки же и филологи, хотя и осознавали, что историческая хронология, давно превратившаяся в составную часть исторической науки, по-прежнему воспринимается АТФ и его сторонниками разделом прикладной математики, были увлечены тогда перспективными возможностями математизации гуманитарных наук и ожидали, видимо, также извлечь для себя нечто полезное. Любопытны, особенно в данном контексте, устные воспоминания 1981 года видного археолога Б.А. Колчина о разговоре с ректором Московского университета академиком И.Г. Петровским, приехавшим в Великий Новгород, где работала знаменитая археологическая экспедиция, возглавляемая тогда А.В. Арциховским. Выдающийся математик был человеком широчайшей образованности, книголюбом. Поэтому когда с ним стали говорить о «математизации археологии» и соответствующем оснащении Лаборатории естественнонаучных методов Института археологии АН СССР (возглавлявшейся Колчиным), ректор предупредил: «Не увлекайтесь; это так все обоюдоостро,., не везде нужна математика; иногда она наоборот вам будет вредить, мешать, ... надо все делать невероятно осторожно, продуманно,.. и не забудьте саму археологию, чтобы у вас вся эта математика не заглушила голыми фактами, голыми таблицами и калькуляторными схемами вот именно то, что вы хотите знать — именно историю культуры, человеческой культуры — историю материальной культуры, историю производительных сил и так дальше».
Любопытна близость подобных наблюдений литературоведа и культуролога к рассуждениям математика академика С.П. Новикова. Последний передает свое впечатление еще второй половины 70-х годов от системы доказательств АТФ:
«Выслушав Фоменко, я спросил его, как можно делать выводы из столь неточного по своему характеру материала? Это ведь не раздел математической логики. Знаем ли мы, какой уровень точности в древних описаниях? Был ли Фукидид свидетелем событий, придавал ли значение разнице между полным и неполным затмениями? Одним словом подобные выводы — очевидная нелепость».
Сторонники НХ на первых порах мало затрагивали область отечественной истории, поэтому видные специалисты в этой сфере знаний не сочли нужным опровергать такие построения в серьезного значения трудах источниковедческой направленности. Жаль было и времени и сил на дополнительное обоснование того, что и так очевидно всем историкам — как ученым, так и популяризаторам исторических знаний. Полагали, вероятно, и то, что Фоменко угомонился, тем более что распался его союз с Постниковым и его напугала негативная реакция в Отделении истории АН СССР, и особенно в Отделе науки ЦК КПСС. Затем 29 июня 1981 г. под председательством академика Ю.В. Бромлея (заместителя академика-секретаря Отделения) состоялось заседание, где критиковали НХ. В ответном письме, направленном Фоменко было зафиксировано: «Ваши выводы были подвергнуты решительной критике специалистами шести гуманитарных институтов, а также сотрудниками Астрономического института им. Штернберга»[33]. В письме, датированном 28 августа 1982 г. Ю.М. Лотман сообщил Б.А. Успенскому о том, что получил «oт Фоменко истерическое письмо о том, чтобы их (т.е. Постникова; и Фоменко. — С.Ш.) статью снять, т.к. в ЦК очень недовольны их публикацией, и он полностью пересмотрел свои взгляды на исторический процесс» (добавив, что «ничего снять уже нельзя», так как сборник со «статьей уже отпечатан»). Может, не хотелось и столь откровенно выглядеть выполняющими задание ЦК КПСС, тем более что уже была опубликована обойма журнальнных статей, опровергающая измышления не только по всеобщей истории, но и сами основы этой историко-хронологической конструкции. Во всяком случае, в сборнике статей под редакцией И.Д. Ковальченко о математических методах и ЭВМ в исторических исследованиях предпочли ограничиться статьей неисторика Е.Я. Клименкова и опять-таки на зарубежном материале об «династическом параллелизме», т.е. поразительном соответствии продолжительности правления отдельных династий. По-видимому думали, особенно после информации об обсуждении историками решений июньского Пленума ЦК КПСС в октябре 1983 г., когда однозначно негативно характеризовали НХ, что интерес к рассуждениям математиков впредь будет ограничиваться сравнительно узким кругом ученых специалистов.
Однако, как выяснилось позднее, АТФ на этом заработал капитал, оказавшись в общественном мнении среди жертв идеологического диктата — а такими как правило, были ученые новаторских направлений, и к тому же с научными заслугами, признаваемыми мировой наукой; тем более что шовинистического толка тенденция НХ тогда еще слабо прослеживалась. И А.Т. Фоменко использовал это, выступал по телевидению и радио в 90-е годы о препятствиях, чинимых прежним режимом, громившим генетику и кибернетику, продвижению его передовой «концепции» (что справедливо подчеркивает в отклике на книгу А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского «Новая хронология Руси» (М., 1998) Б.Г. Литвак.
Примерно с начала 90-х годов конструкторы НХ стали уделять проблематике отечественной истории и смежных с Россией государств Востока значительно больше внимания. Тогда же от научного типа статей и малотиражных изданий они переходят к подготовке массовых, книжных и даже многотомных. К заготовкам этой продукции, массовой по тиражам и рассчитанной на широкого читателя-неспециалиста, активно подключаются Г.В. Носовский и другие. Более молодой коллега сотоварищи сумели выгодно коммерциализировать научные изыскания (и заблуждения!) видного математика, используя авторитет его академического звания; и ученый не устоял перед соблазном быстрого приобретения известности и легкого обогащения.
В этих изданиях о НХ продолжают ссылаться на Н.А. Морозова и величать его, а авторитет Морозова, как мыслителя и человека высоких моральных достоинств, остается весомым, и другая группа ученых старается ознакомить читателей с архивным наследием того, кого они характеризуют как «русского ученого-энциклопедиста».
Правда, Н.А. Морозов относит основные библейские события к III-V векам нашей эры, согласно же методикам А.Т. Фоменко, они происходили в XI-XVI вв. Но это, мол, не «радикальное отличие» «хронологической концепции» Фоменко «от версии Н.А. Морозова», как определяют сами Фоменко и Носовский[40], между тем, это — показатель того, что ориентация при определении датировки явлений только на данные точных наук, «новые методики независимого датирования», «независимые эмпирико-статистические и астрономические методы в хронологии»[41] (курсив мой. — С.Ш.) приводит отнюдь не к однозначным результатам, а, следовательно, и не может быть признана заслуживающей полного доверия.
Главное же «радикальное отличие» в том, что массовые издания «фирмы Фоменко» конца прошлого и начала нынешнего столетий, это — уже не научная литература, а коммерческое предприятие, не признающее этических норм, свойственных людям науки и научному творчеству. Светлый образ мыслителя-революционера — хоть и фантаста в области «историологии», но неутомимого искателя научной истины и благородного общественного деятеля — цинично используется в откровенно коммерческих целях, причем в духе «дикого капитализма», взросшего в России после событий начала 90-х годов. Если Н.А. Морозов писал Л.Н. Толстому в 1907 г.: «Могу сказать только одно: если мои выводы ошибочны, я первый буду рад, когда их опровергнут», то авторы книг, выходящих под знаком имени Фоменко не склонны и не способны (по своей неподготовленности в области историко-филологических наук и специальных их научных дисциплин) вступить в настоящий научный спор, отделываясь видимостью серьезности их возражений или уничижительными характеристиками оппонентов, что и рекламируется на переплете книги 2002 г. «Какой сейчас век?»: «Авторы не упускают случая дать резкую отповедь недоброжелателям». А наиболее воинственные сторонники НХ, включая знаменитого шахматного гроссмейстера Г. Каспарова, используют лексику, еще недавно считавшуюся недозволенной в обществе людей, признающих себя, если не воспитанными, то хотя бы образованными.
Мнение о массовой продукции «фирмы Фоменко» как о ненаучной начинают сознавать все в большей степени; из изданий высокого рейтинга книги эти постепенно выпадают, особенно в провинциальной глубинке, где корневые историко-культурные традиции в меньшей мере искажены модой. Четко выразил такое мнение инициатор создания и ректор Российского государственного гуманитарного университета Ю.Н. Афанасьев во время встречи со студентами в октябре 2002 г., когда отвечал на вопрос:
«Как Вы относитесь к появлению целой оравы людей, придерживающихся »новой хронологии« Фоменко и Носовского?». Ректор сказал, что ученые разных специальностей «сходятся в одном: это шарлатанство, цель которого — извлекать прибыль. Под Фоменко работает много людей, но нет ни одного вменяемого историка. Нас запутывают. Это правда, что история состоит из фальсификаций и мифов — все идеологизировано и политизировано, Фоменко же на этом решил делать деньги, и деньги немалые... «Фоменко попал в струю»,... играет на «патриотизме» — в этом ему не откажешь. А с научной точки зрения это, повторяю, шарлатанство чистой воды».
Книги А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского — высокие образцы продукции так называемой «массовой культуры», сделанные очень умело с чутким ощущением вкусов и возможностей потребителей модных изделий интеллектуального жанра. В наше время, когда диплом о высшем образовании стал для многих едва ли не обязательной принадлежностью, научно-популярные издания также можно отнести к достаточно широко распространенным продуктам индустриально-коммерческого характера. Ведь смысловой диапазон того, что стали вкладывать в понятие «масскультуры» широк: от примитивных форм до сложных — и эстетика масскультуры (и не только в музыкальном или изобразительном искусствах) балансирует между тривиальным и оригинальным, изощренным, иногда даже агрессивным. Это отвечает потребности в досуге, в разрядке, в игре, в общении, поддерживает у самого себя представление о живой умственной деятельности.
Издания книг Носовского и Фоменко — это блокбастер. Подобраны были даровитые дизайнеры (или дизайнер?) для демонстрации НХ широкой публике. Книги даже внешне выдержаны в стиле рекламы, свойственной зарубежным зазывным изданиям учебного и научно-популярного типа. Здесь присутствует уверенный стиль изложения и простота языка без злоупотребления иностранными словами, но в то же время с непременным вкраплением научных терминов (тоже иностранного происхождения); нарочитая демонстрация самой методики доказательств и якобы ее доступности; темпераментная подчас полемика; псевдоисториографические пассажи с декларациями, будто историкам, несогласным с их возражениями, нечего им противопоставить; цитаты из трудов других авторов; долженствующие внушить уважение пространные отклонения с научными рассуждениями по частному поводу; указание на данные гуманитарных и особенно негуманитарных наук; схемы, графики, таблицы, сопоставления текстов (как в академических изданиях), иллюстрации, — ведь читателю, считающему себя образованным, следует предлагать продукцию своего рода «ноу-хау». И в то же время авторы не постеснялись в предисловии к изданной в 1998 г. книге «Новая хронология Руси» сформулировать, что, «книга написана так, что ее чтение не потребует от читателя никаких специальных знаний». Б.Г. Литвак замечает, приводя эту цитату: «Как просто и удобно! Все дело в том, что для внедрения «концепции» в историческое сознание людей какие-либо «специальные знания» противопоказаны». При подобных знаниях сразу же обнаруживаются и абсурдность рассуждений и подтасовка фактов — и исторических и историографических.
В структурировании НХ обнаруживаются элементы, которые можно счесть за «патриотические». Однако если несколько десятилетий назад исходили из принципа, запечатленного в расхожем выражении: «Россия — родина слонов», и ныне еще находятся в России и особенно на Украине «ученые» и литераторы, выдающие именно предков современных украинцев или россиян за первообитателей «исторических» территорий и родоначальников древнейших правящих династий, то создатели НХ поступают по-иному. И коли начало «российской истории», «истории государства Российского» (как в заголовке многотомной «Истории» Н.М. Карамзина) датируют последними веками первого тысячелетия нашей эры, то и зарубежную историю основательно сократили, лишив ее и античности, и раннего средневековья, а заодно заметно уменьшили территорию исторического действия культурных народов. Напечатано даже восклицание Фоменко 1984 г. (тогда еще только профессора) в кабинете руководящего сотрудника ЦК КПСС: «Я советский, я русский! Я хочу, чтобы наша страна была бы такой древней, как Древний Рим».
Вероятно, из своеобразно понимаемых «патриотических» побуждений смазывается и ощущение восточными славянами XIII-XIV столетий последствий нашествия кочевников во второй трети XIII в., а российских князей смешивают даже с восточными властителями. Здесь обнаруживается также весьма своеобразное восприятие сочинений Л.Н. Гумилева в части, касающейся Восточной Европы XIII в., более литературно-художественных, чем научно-исследовательских; восприятие, позволяющее мотивировать суждение, будто культурой восточных славян было мало что утрачено в результате нашествия кочевников. Особенно привлекательна, видимо, и противозападническая направленность этих построений Гумилева.
Между тем еще Б.А. Рыбаков, ученый ярко выраженного патриотического настроя, обобщил данные о мартирологе ремесел, процветавших в начале XIII в. Каталог славяно-русских рукописных книг, подготовленный в Археографической комиссии РАН, убеждает в том, что на оккупированной территории не уцелело ни одной рукописи, и дошедшие до нас рукописные памятники из западных и северных территорий Руси — это лишь фрагменты былого богатства. Таким образом, то, что в социокультурной жизни сходствовало с западноевропейским предвозрождением, было загублено.
«Феномен Фоменко» — свидетельство того, как низок уровень исторической образованности, а, следовательно, и самосознания даже среди части «образованной» публики. Ведь отвергается подлинность памятников истории и культуры, которыми изначально привыкли гордиться, и которые представляются для нас фундаментом развития искусств, литературы, науки, общественного сознания в последующие времена, а поколениям ученых недавних столетий отказывают в признании результатов их научной и просветительской работы.
Математики (С.П. Новиков и другие) сочли своим долгом ранее других противостоять фоменковской мифологии на высшем «академическом» уровне, и тем самым защитить в широком общественном сознании представление о достоинстве научных изысканий, о чести точных наук и вообще понятие о научной этике.
«Феномен Фоменко» — показатель несовершенства нашей системы внушения исторических знаний, школьного историознания, а также распространения сведений по памятниковедению. И это результат определенных перекосов в народно-образовательной политике, особенно ощутимых при многолетнем забвении краеведческих основ воспитания и неразвитости историко-культурного туризма в нашей стране.